Пятница, 10 Января 2014

 

 

 

Несмотря на соседство
с Южным Кавказом, иранская политика в регионе носит довольно осмотрительный
характер, частично исключение составляет Армения. В чем Вы видите причины
подобной осмотрительности?     

 

Тегеран, безусловно, имеет обширные интересы на Южном
Кавказе, однако, осторожность в данном случае главный фактор, определяющий
внешнеполитическую линию ИРИ в отношении региона. Впрочем, аналогично и
поведение иранцев на 

центрально-азиатском векторе внешней политики. В этом свете
главной целью Тегерана, до поры до времени действительно будет оставаться Армения,
с которой иранцы активно продолжают наращивать серьезное сотрудничество в ряде сфер.
Подобная политика обусловлена проблемами между Ираном и Азербайджаном с одной
стороны и проблемами с находящейся в орбите американской политики Грузией, с
другой. Конечно же, после Женевы США пошли на определенное сближение с Ираном, что
позволяет предположить о возможном изменении иранской политики на Южном Кавказе.
Тем не менее, убежден, что в любом случае эта политика окончательно в политику
Запада на Южном Кавказе не впишется. Слишком уж хорошо в Тегеране разбираются в
российских намерениях относительно этого региона. И учитывая, что отношения с
северным соседом носят приоритетный для Ирана характер, на действия, способные
эти отношения подпортить, Тегеран в сегодняшних реалиях не пойдет. Мне кажется,
что сегодня народам Южного Кавказа, прежде всего, стоит смотреть в северном
направлении. Ваши страны исторически всегда поворачивались к тому, от кого
ожидали меньше зла, к более либеральной в социальном и религиозном плане России.
Не думаю, что ситуация сегодня как-то изменилась.

 

После арабских
революций ситуация на Большом Ближнем Востоке подверглась геополитической
ломке, которая продолжается по сей день. Какие тенденции, на Ваш взгляд, наблюдаются
в ситуации на сегодняшний день? 

 

Последнее проявление описанных вами геополитических сдвигов
выразилось в смене власти в Египте. Иначе говоря, именно египетская армия резко
поменяла геостратегию в регионе. А англосаксы в своих лучших традициях уже
бегут к сильному игроку, каковым в регионе сегодня, бесспорно, является Иран. Примечательно,
что Тегеран это уже  доказал. И сейчас,
соответственно, начинается новый этап отношений между Ираном и Западом. Очень
похоже, что эти отношения будут развиваться в очень серьезном ключе. Сейчас
трудно судить, как отразятся эти качественно новые изменения на ситуации в
регионе и Южном Кавказе в том числе. Однако можно сказать одно - Иран является
частью мирового исламизма. Не джихадизма, а исламизма, представленного, к
примеру, “Братьями-мусульманами”. Изменения иранской политики в отношении
Египта, прямо увязанные на смене власти с “Братьев-мусульман” на военных,
демонстрируют довольно лояльное отношение Тегерана к исламизму. Турция также,
безусловно, является частью исламского мира. Хотя обросшее светскостью за годы
правления Ататюрка турецкое общество в целом мало приветствует радикальный
исламизм, тем не менее, подобные настроения в турецком обществе есть, и они
последовательно растут. Свидетельство – попытки Реджепа Эрдогана опереться на
эти настроения, даже, несмотря на то, что 90% турецкого общества выступают
против его политики в отношении Сирии.

 

Решения, принятые в
отношении урегулирования сирийского кризиса, продемонстрировали возросшую роль
России в ближневосточных делах. В каком направлении идут процессы сегодня? 

 

Тут в ближневосточной политике и возникает необходимость в создании
треугольника Иран-Турция-Россия. Конечно, я не самый первый оптимист в
отношении перспектив создания подобной связки, однако, нельзя отрицать, что интересы
всех этих игроков во многом совпадают. Речь идет о сирийском кризисе и,
разумеется, Южном Кавказе. Та же Турция очень серьезно сдала назад в своих
позициях, как в Сирии, так и на Южном Кавказе. На уровне официальных заявлений
руководство этой страны все еще хорохориться, однако реальность, как мы
понимаем, сегодня совершенно иная. Поэтому в своих действиях в этих странах
Анкара просто не может не учитывать мнения Москвы. 

 

Какие последствия, на
Ваш взгляд, может иметь сближение Ирана с Западом для стран Южного Кавказа?

 

Я не могу сегодня сказать, какие последствия будет иметь
сближение Ирана с Западом для стран Южного Кавказа. Однако я точно знаю, что в
случае подключения англосаксов к этим процессам они никогда не будут принимать
во внимание интересы населения республик вашего региона. Это давно исторически
доказано и исходит из их традиций. Англосаксы традиционно проводят, скажем так,
не самую честную политику в отношении региона. Меж тем как политика Россия на
данном историческом этапе абсолютно прозрачна и честна и опирается на
международное право. Речь идет о борьбе двух глобальных стратегий, не
идеологий. Это стратегия сохранения национальных государств, которую
проповедуют Россия и Китай, и стратегия их разрушения, проповедуемая англосаксами.
Сегодня линия соприкосновения этих двух стратегий проходит в Сирии, где
решается судьба дальнейшего миропорядка. В рамках своей стратегии англосаксы
затеяли крайне опасную и грязную игру с исламизмом. Иначе говоря, революционные
процессы на Ближнем Востоке дали старт новой мировой перестройке. Предыдущая
перестройка покончила с главным соперником Западного мира Советским Союзом. Убежден,
что если бы не первая перестройка, то не было бы и наблюдающейся в
арабо-мусульманском мире перестройки. Прогнозировать, как она будет развиваться
после сближения с Ираном, я не берусь, но очень скоро все будет видно. 

 

Вы отметили утерю
Турцией своих позиций в регионе. Может ли ее заменить Иран в контексте
последних геополитических сдвигов?

 

Конкуренцию между Турцией и Ираном в регионе никто не
отменял. Она явственно проявляется и сейчас. Турция сохраняет большие шансы на
лидерство в суннитском мире и сегодня. Шиитский Иран, конечно, пытается
предпринимать определенные шаги по расширению своего влияния в суннитском мире.
Иногда это получается, иногда не очень. Поэтому ожидать, что Иран может
заменить Турцию в регионе или же Турция Иран на данном этапе не стоит. У каждой
из этих региональных держав своя роль. Исторически на Ближнем Востоке
существовало три региональные державы: Турция, Иран и Египет. И геополитические
сдвиги, о которых вы упомянули, пока что изменений в этот статус-кво не
привнесли.

 

Беседовал Давид
Степанян

 

10.01.14 АрмИнфо