Пятница, 12 Июня 2015 14:25

 

Итоги парламентских выборов в Турции, судя по всему, вынуждают партию “Справедливость и развитие” разделить фактическую власть в стране с одной из трех оказавшихся в парламенте партий. Можно ли уже сегодня прогнозировать коалиционного партнера AKP?      

 

Пока что в турецкой элите консенсуса по этому вопросу нет. Однако, учитывая синонимичность этого слова в Турции со словом кризис, на мой взгляд, AKP всеми способами будет стараться избегать коалиции, особенно на фоне сложности вовлечения в коалицию сил прошедших в турецкий парламент, являющихся идеологическими противниками партии Эрдогана. Тем не менее, с большей степенью вероятности AKP все же способна создать коалицию с Партией национального движения. Обе эти силы имеют националистическую направленность, что позволит им хотя бы в некоторых вопросах иметь единое мнение. Однако, в любом случае эта коалиция будет кризисной, учитывая серьезные разногласия и нигилистские подходы оказавшихся в парламенте политических сил. В этом свете, я скорее склоняюсь к мысли о попытке AKP самостоятельно создать правительство меньшинства, которое столкнется в парламенте с серьезными проблемами при любом голосовании. Конституция Турции это позволяет и AKP может попытаться при каждом голосовании привлекать на свою сторону 20 депутатов из 290 депутатов трех других партий, посредством взяток, должностей и других прелестей жизни.          

 

Не могу не спросить в этом свете, есть ли в новом турецком парламенте силы, которые в Армении принято именовать “системной оппозицией”? 

 

В основном эту роль попытается взять на себя кемалистская, Народно-республиканская партия. Меж тем прокурдская Народно-демократическая партия в коалицию с AKP уж точно не войдет. Учитывая, что вся их предвыборная кампания строилась на жесткой критике AKP, это было бы просто неблагоразумно и чревато потерей рейтинга. Экс-президент Абдулла Гюль уже призвал партию создать правящую коалицию, отметив, что АКР нужно учиться формировать правительство совместно с другими политическими силами.  

 

Можно ли отметить, что итоги парламентских выборов поставили крест на президентских амбициях Эрдогана в том смысле, в котором он их себе представлял?

 

На мой взгляд, главным виновником утери АКР симпатий существенной части электората является сам Эрдоган с его нереалистическими амбициями. Турецкое общество в основном четко разделено в своих политических предпочтениях. И число неопределившихся граждан колеблется в пределах 3-5%. И если бы даже Эрдогану удалось “подобрать” эти 3-5%, все равно бы его партия не получила 330 мандатов необходимых для проведения реформирования Конституции и усиления его власти. В этом смысле я оцениваю амбициозные задачи, поставленные перед собой командой Эрдогана как изначально обреченные на провал.

 

И, тем не менее, итоги парламентских выборов, по сути, превратили Реджепа Эрдогана в техническую фигуру, какой в свое время был его сподвижник Абдулла Гюль…

 

Несмотря на всю сложность ситуации, Эрдоган, с учетом своей личной харизмы, останется борющимся президентом. Протокольного президента, типа Гюля из него не выйдет. Поставивший на кон всю свою политическую капитализацию Эрдоган, в силу своего типажа скорее пойдет на самоуничтожение чем на компромисс, урезающий его власть. Тем не менее, мы можем констатировать, что начавшееся с конца 90-х восхождение политического деятеля Эрдогана остановилось. И теперь в его карьере начался период длительного застоя. Конечно, эти выборы не стали концом Эрдогана, но они стали его началом. На мой взгляд, премьер-министру Ахмеду Давудоглу вообще не следовало играть роль первой скрипки в оркестре Эрдогана, учитывая его удачливость исключительно в кулуарной политике. Начиная еще с середины 90-х, оказавшись по воле Абдуллы Гюля в публичной политике, он прекрасно выполнял функции неофициального советника турецких властей, теоретика, а впоследствии “серого кардинала”. Тем не менее, “академик” Давудоглу, не прочувствовав реального пульса турецкого электората, продолжал строить свои предвыборные речи в стиле классическо-научной лекции, что стало одной из причин невозможности объединения общества вокруг AKP. Таким образом, в ее фактическом поражении на последних выборах есть и его доля вины.

 

Вплоть до предпоследних парламентских выборов в 2011-м электорат AKP постоянно увеличивался. Какие радикальные изменения должны были произойти в Турции и вокруг Турции в последние 4 года, чтобы позволить электорату так сильно изменить предпочтения?         

 

Тут сыграли свою роль как минимум два важных обстоятельства. Первое – переход отношений Эрдогана с Фетхуллахом Гюленом из фазы дружеских в фазу враждебную. Миллионы последователей и единомышленников Гюлена в Турции не могли этого не заметить и не сделать соответствующих выводов. В этом смысле в происламском электорате образовался определенный вакуум, в результате чего и 8-9% голосов AKP были распределены между иными силами. Отмечу, что Гюлен в ходе предвыборной кампании вел открытую антивластную пропаганду в первую очередь на страницах своих газет Zaman, Taraf и т.д. Это стало возможно именно в результате непродуманных, импульсивных действий Эрдогана. Второе обстоятельство – более серьезная консолидация курдов, имевшая место на последних выборах. Плюс к этому вокруг Народно-демократической партии консолидировались другие небольшие народности, езиды, ассирийцы, цыгане, что позволило НДП в общей сумме заручиться дополнительной поддержкой в 3%. К примеру, те же турецкие армяне, в 2011-м голосовавшие за AKP, на этот раз поддержали НДП.

 

Можно ли, в этом контексте, ожидать после последних выборов увеличения веса и авторитета Фетхуллаха  Гюлена?

 

На мой взгляд, эти факторы со временем действительно будут увеличиваться. Последние выборы уже показали, что без поддержки Гюлена Эрдоган оказался лицом к лицу с серьезнейшими проблемами. Нет единения и в самой АКР, в частности, отношения Эрдогана с Абдуллой Гюлем, имеющим в партии определенное количество сторонников, трудно назвать дружескими. Кроме того, нередко выступления Эрдогана противоречили даже выступлениям его соратника и главы партии Ахмеда Давудоглу. Таким образом, сознательно или бессознательно, но именно эти два человека привели AKP к фактическому поражению на июньских выборах. На мой взгляд, это произошло в результате их отрыва от реальности.

Достаточно многие считают Фетхуллаха Гюлена проводником интересов США в Турции. Можно ли с учетом этого констатировать, что Штаты получили новые инструменты воздействия, этакую своеобразную узду на стремление Эрдогана выйти из опеки старшего партнера по НАТО?                

                    

На мой взгляд, не получив новых инструментов влияния, США, тем не менее, возвратили инструменты старые. Эрдогану в какой-то момент показалось, что Турция достигла степени могущества достаточной для разговора со Штатами и Западом в целом на равных тонах, иногда возвышая свою тональность до угроз и шантажа. И именно итоги выборов позволили Западу косвенно продемонстрировать Эрдогану тщетность и неоправданность его претензий на собственную неограниченную власть, и самостоятельность Турции.

 

Проект “Турецкий  поток” все еще находится на стадии переговоров. Способны ли  изменения во внутриполитической ситуации в Турции придать какие-то новые, дополнительные перспективы этому проекту?    

 

По крайней мере, на данном этапе приоритетом для Турции является разрешение нынешнего внутриполитического кризиса. И содержащие полуугрозы, спорные политические и экономические программы на время будут отставлены в сторону. На мой взгляд, это коснется и “Турецкого потока”. Не думаю, что в условиях нынешней нестабильности Анкара пойдет на радикальные шаги, направленные на реализацию данного проекта.

 

Отношения с Арменией и перспективы разблокирования границ – из той же оперы?

 

Естественно. Более того, представляется, что ситуация в случае создания коалиции с участием AKP и националистов из Партии национального движения еще более обострится. Это повлечет к неминуемому усилению антиармянской риторики Анкары. Собственно, ПНД упрекала Ахмеда Давудоглу в инициативах направленных на сближение с Арменией еще в ходе предвыборной кампании. Поэтому идея появления этой партии в коалиции с AKP неминуемо приведет к появлению в политических торгах между ними армянской тематики. Даже появление трех армян в турецком парламенте внесло напряженность в отношения между Турцией и Азербайджаном. И сегодня ПНД не перестает хвалиться эксклюзивной верностью отношениям с Азербайджаном, утверждая, что лишь в ее списках не было армянских имен. Естественно, что эти три депутата свернуть горы не в состоянии, хотя их наличие в турецком парламенте скорее плюс, чем минус. К примеру, оказавшийся в парламенте по спискам прокурдской Народно-демократической партии, Гаро Пайлян успешно может использовать парламентскую трибуну для поднятия вопроса о необходимости признания Геноцида армян. В то же время Маргар Есаян во всех смыслах является 100-ым властным проектом AKP. А избравшаяся от кемалистов Сэлина Озузун Доган вообще не имеет каких-либо связей с армянской общиной. Таким образом, связывать какие-либо ожидания мы можем лишь с Гаро Пайляном.

 

Говоря об армянах Турции, мы привычно упоминаем лишь армянскую общину Стамбула, меж тем в Турции по разным данным есть несколько миллионов криптоармян, исламизированных армян, амшенцев и т.д. Понимая сложность вопроса, хотелось бы их приблизительное число и этническую принадлежность…   

 

Вопрос криптоармян и вообще исламизированных армян в Турции многослоен, и помимо этих слоев имеет различные направления в свою очередь имеющие ответвления. На мой взгляд, оценивать этот сложнейший вопрос и всю эту массу людей едиными критериями является самой большой ошибкой. Мы не можем причислять их всех к армянам и наоборот. В этом вопросе армян Турции следует четко разделять как минимум на 4 группы. Первая состоит из армян, проживающих в самом Амшене и исламизированных еще в 17-18 вв. Они удивительным образом сохранили свою идентичность: язык, диалект, привычки, обычаи и т.д. Эти армяне в свою очередь делятся на две подгруппы. Первая состоит из восточных амшенцев и говорит на армянском. Среди них немало людей, открыто заявляющих о том, что они армяне. Учитывая же, что большинство из них вообще атеисты, религиозного барьера среди них нет. И, несмотря на последовательный рост их числа, таких людей не более 60 тысяч. Западные амшенцы, не сохранив языка, сохранили обычаи, к примеру, празднуют “Вардавар”. И среди них много людей, не признающих себя армянами и называющихся турками. Отдельной группой являются криптоармяне, сохранившие идентичность посредством браков исключительно между собой. Их приблизительное число не превышает 200 тысяч. Третьей группой являются не сохранившие идентичность исламизированные армяне, сочетавшиеся браками с мусульманами и т.д. Четвертая группа состоит из людей имеющих армянское происхождение, но себя армянами не считающими. Естественно, что отдельной группой являются и константинопольские армяне-христиане. Ни для кого не секрет, что в годы Геноцида армян турками было похищено 200-300 тысяч армянских женщин и детей. И сегодня в Турции проживает немалое число их потомков. Некоторые из этих людей считают себя турками, некоторые подчеркивают свою частичку армянской крови, особенно в разговорах с курдами. В совокупности, число этих людей никак не может превышать 2-3 миллионов. И все эти люди имеют различные политические предпочтения, хотя могу сказать, что большая часть амшенцев и криптоармян на последних выборах голосовала за прокурдскую партию.        

 

Представляют ли наши соотечественники геополитический интерес для центров силы, имеющих интересы в отношении Турции?     

 

Однозначно. Особенно учитывая интерес, наблюдающийся в отношении этих людей со времен Российской империи. Еще имперская разведка в преддверие очередной русско-турецкой войны отправляла экспедиции, изучавшие исламизированных в 17-19 вв. армян. На этот счет есть соответствующие рассекреченные доклады российских ученых, разведчиков. В 20-30-е годы прошлого века эта тема изучалась американцами, британцами Лигой Наций. В конце 20-го века этой темой активно интересовались власти Германии в контексте резкого роста миграции турок в эту страну. В этом свете я не исключаю появления ситуации, когда армяне-мусульмане, условно назовем их так, обрастут большей актуальностью для самых разных государств. Хотя желательно, чтобы, прежде всего, они были актуальны для Армении. Чтобы наше государство имело четкую концепцию в отношении проживающих в Турции соотечественников. Очень важно, что большая часть этих людей принимает факт своей насильственной исламизации, они стремятся “возвратиться”, им интересны христианство и Церковь. Хотя, конечно, среди них есть и атеисты, и мусульмане. И отнюдь неслучайно, что армяне из Западной Армении едут в Стамбул, Армению с целью вновь стать христианами.

 

Иными словами для воссоединения армянства есть плодородная почва?

 

Она действительно плодородна. Для того, чтобы воспользоваться ситуацией в первую очередь Армении следует отказаться от роли наблюдателя. Стать игроком, направляющим эти действия, поскольку в первую очередь эти люди являются нашими соотечественниками. Не думаю, что появление армянских общин в Ване, Муше, Амшене не исходит из наших интересов. Мы требуем восстановления церкви “Сурб Хач” в Ахтамаре, церкви “Сурб Карапет” в Муше, но не знаем, кто будет туда ходить кроме туристов. Меж тем, одним своим присутствием эти насильно исламизированные в период с 1894-1916 гг. люди являются напоминанием и доказательством факта Геноцида армян. Они же являются четким доказательством 5-го пункта Конвенции о Геноциде характеризующей насильственное обращение из одной веры в другую как геноцид. Поэтому мы можем говорить требовать признания Геноцида и от их имени. Даже в турецких архивах, к примеру, в письмах Талеата-паши, есть прямые доказательства насильственной исламизации армян. Поэтому в одинаковой мере неправильно говорить об этой многослойной проблеме, как с точки зрения ура-патриотизма, так и с точки зрения отрицания принадлежности этих людей к армянской нации. Что-то в направлении наших турецких соотечественников, конечно, делается, но этого явно недостаточно.