Пятница, 26 Декабря 2014

2014-й ознаменовался небывалым обострением на
армяно-азербайджанской границе и большей чем когда-либо пробуксовкой
переговорного процесса. Поделитесь Вашим прогнозом на 2015-й.

 

Обострение
2014-го года вряд ли заслуживает эпитета «небывалое», хотя гибель
военнослужащих и уничтожение мощной военной техники, безусловно, являются
чрезвычайными происшествиями, способными в неблагоприятных обстоятельствах
послужить спусковым крючком для возобновления сторонами полномасштабных военных
действий. Другое дело, что время таких действий, которые неизбежно выльются в
резкое обострение ситуации во всем регионе, в уходящем году еще не пришло.
Переговорный процесс также буксовал не более, чем все предыдущие годы, как и
бывает всегда, когда отсутствует предмет переговоров. Полагаю, что 2015-й не
принесет радикальных прорывов ни на военном, ни на дипломатическом фронте. При
этом скатывание ситуации к войне более вероятно, чем политические победы, в
силу нарастания общей неадекватности и неуправляемости, как в регионе, так и в
мире в целом, наблюдавшейся на протяжении всего уходящего года. К сожалению,
эта тенденция, по всей видимости, в обозримом будущем будет только усиливаться.

 

В 2015-м Баку выделяет на
военные статьи 18% - до $ 5 млрд. всех бюджетных ассигнований. Понятно, что
надеяться в неблагоприятных для России экономических условиях на отказ
российского ВПК от поставок Азербайджану ударной техники было бы наивно. Тем не
менее, более болезненной темы в российско-армянских отношениях стратегического
партнёрства сегодня не существует, причем как для западников, так и для лояльно настроенных к
Москве армянских кругов. Насколько целесообразно на этом фоне, на Ваш взгляд,
продолжение “оружейной” политики Кремля в отношении Армении и
Азербайджана?  

 

Соглашусь,
что Россия продолжит паритетную политику торговли оружием с обеими сторонами
конфликта, и дело не в экономических условиях, а в стремлении сохранить в
регионе статус-кво. Российская политика на Кавказе в целом характеризуется
стереотипностью, неготовностью к неожиданным шагам в любом направлении,
неумением использовать так называемую «мягкую силу» для постепенного изменения
общественного мнения в том или ином государстве, например, Азербайджане, в свою
пользу. На текущий момент это данность, и я не вижу здесь возможности
кардинальных изменений.

 

Отношения между Россией и Турцией вышли на совершенно
новый уровень, который в свете глобального противостояния Россия-Запад трудно
назвать экономическим. Каковы, на Ваш взгляд, могут быть его перспективы для
сторон, а также для Армении и Азербайджана?        

 

Действительно,
российско-турецкие отношения приобретают характер стратегического партнерства,
в том числе в политической сфере. О желательности такого развития событий
неоднократно высказывались многие эксперты, как в России, так и в Турции. Это
отражает и глубинные устремления значительной части российского и турецкого
общества. Исторические пережитки былых времен не должны влиять и, по большому
счету, не влияют на политику сегодняшнего дня. При этом некоторым российским
политикам стоило бы брать пример с Эрдогана в плане отстаивания национальных
интересов своей страны.  Разумеется, говорить
о том, что межгосударственные отношения более ничто не омрачает, мягко говоря,
преждевременно. На территории Турции нашли приют ряд сепаратистов и радикальных
исламистов, боровшихся против российского государства, в том числе
непосредственно на его территории и с оружием в руках. Проводятся
соответствующие массовые мероприятия, достаточно вспомнить два «кавказских
форума», прошедших в Стамбуле в 2012 и 2014 гг. Действует «благотворительная»
организация Imkander, собирающая под свое крыло наиболее активных
антироссийских деятелей из числа представителей проживающих в Турции кавказских
диаспор (кстати, еще в прошлом году она активно интересовалась и Крымом). Все
это если не прямо поддерживается, то и не запрещается турецкими властями, и в
этой сфере Москва имеет полное право требовать от Анкары ужесточения позиции по
отношению к врагам России. С другой стороны, российско-турецкое сближение в
сфере выработки общей внешнеполитической линии, направленной на противодействие
западным и, в первую очередь, американским попыткам давления на РФ и Турцию,
можно только приветствовать. Конечно, это не означает отказа или пересмотра
Россией союзнических обязательств по отношению к Армении, как и внезапного
поворота Москвы в сторону Баку. Закавказье, не говоря уже о Северном Кавказе,
было и остается зоной исключительных российских интересов, и Турции и впредь придется
с этим считаться.

 

Судя по последним трендам, противостояние Россия-Запад
усиливается день ото дня. Можно ли надеяться на какие-то подвижки в обратном
направлении в 2015-м, учитывая появление соответствующих тенденций в странах
ЕС? 

 

Противостояние
России и США перешло если не в решающую, то в близкую к этому стадию. Запад в
своей американской ипостаси окончательно сорвал с себя маску доброго дядюшки,
учащего демократии неразумную туземную публику для ее же блага. Конечной целью
западного давления на Россию является ликвидация нашей страны, во всяком
случае, в статусе суверенного государства. Как сантименты, так и отступления на
этом пути вряд ли возможны. Что касается Европы, то ее политика настолько
несамостоятельна и зависима от американской, что рассматривать ее отдельно,
пожалуй, не имеет смысла. Конечно, хотелось бы надеяться на общеевропейское
«восстание масс», которые, осознав, к какому краху ведут Европу ее же
собственные «элиты», сметут их под знаменами дружбы с Россией, но это, скорее,
из области фантастики. Вместе с тем, переход российско-американского
противостояния в максимально жесткую фазу лишает региональных игроков широты
маневра. Время метания между возможными, конечно, лишь в теории,
геополитическими партнерами окончательно подошло к концу. Настало время полной
геополитической ясности. Думаю, однако, что всем это только на пользу.
Безнравственная политика «и вашим, и нашим», которую стыдливо называют
«многовекторной» и т.п., никого еще до добра не доводила.

 

Кем, на Ваш взгляд, могла быть спровоцирована
террористическая акция в Грозном 4 декабря, в ходе которой погибли 14 полицейских.
Кому выгодна встряска Северного Кавказа?

 

Вина
за теракт в Грозном лежит, что очевидно, на радикально-исламистском
террористическом подполье. Да, в последние годы правоохранительные органы
добились впечатляющих успехов в силовом противостоянии радикалам, к тому же
немалая часть из них и их потенциального резерва отправилась на войну в Сирии и
Ираке, однако утверждать, что данная опасность полностью снята с повестки дня,
безусловно, рано. К сожалению, экстремисты сумели продемонстрировать свои
возможности даже в такой милитаризованной и четко понимающей опасность исламского
радикализма республике, как Чечня. Не сомневаюсь, что из этого будут сделаны серьезные
выводы, причем не столько в ЧР, сколько в некоторых других республиках как
Кавказа, так и Поволжья, где в последнее время вновь обретает силу нездоровая тенденция
замалчивания реальных проблем. Отрицание тех или иных сложностей делает
невозможным их разрешение, что будет иметь самые негативные последствия. В
целом же попытка дестабилизации Северного Кавказа выгодна все тем же
геополитическим соперникам и конкурентам России – США, которые опосредованно и
стоят за кровавой акцией в Грозном. Однако на дворе не девяностые и не
двухтысячные. От проектов «взрыва Кавказа» придется отказаться, и чем скорее,
тем будет лучше для всех.